Verba volant, scripta manent
Сегодня праздник в память о событиях 4 ноября 1612 года, когда народное ополчение под предводительством Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского освободило Москву от польских интервентов, положив конец Смутному времени. По сути, 4 ноября это дата, символизирующая окончание смуты (в отличие от 7 ноября - дня, положившего начало смутным временам).
4 ноября, напомнили в Московском Патриархате, является национальным праздником России с XVII века, но по традиции того времени, назывался Днем Иконы Казанской Божией Матери, перед которой молились ополченцы перед решающей битвой с поляками.
Хроника смутного времениС самого начала ХVII век на Руси был тревожным. В 1601 г., согласно летописям, «все лето были дожди великие по всей земле и не давали хлебу созревать. мерли люди, как никогда от морового поветрия не мерли.Мясо человеческое продавалось на рынках за говяжье в пирогах. В одной Москве погибли около 500 тыс. человек». После голода и мора начался разбой: люди сбивались в шайки, чтобы добывать пропитание.
15 августа 1604 г. в поход на Москву двинулся Лжедмитрий, 13 апреля 1605 г. скончался царь Борис Годунов, Москва присягнула сыну Бориса - Феодору, но молодой царь после кратковременного царствования был убит вместе с матерью. И 20 июня 1605 г. Лжедмитрий I вступил в Москву, захватив царский престол. Причем русский народ был рад вести о мнимом спасении мнимого царевича, но воцарение Лжедмитрия только усугубило смуту. Ведь Лжедмитрий принял католичество и стал орудием в руках польских иезуитов. Последние пытались с его помощью уничтожить на Руси православие и подчинить все государство. Царствование Лжедмитрия было недолгим - 17 мая 1606 г. народ восстал против самозванца и тот был убит.
Москва осталась без царя. После смерти последнего потомка Владимира Святого Федора Ивановича, царский род в России прекратился, и на престол был избран шурин покойного царя Борис Годунов. По мнению историка Николая Костомарова, "Дмитрий уничтожил Годуновых и сам исчез, как призрак, оставив за собой страшную пропасть, чуть было не поглотившую Московское государство".
Ранним утром 19 мая 1606 г. на Красной площади собрался народ. Духовенство и бояре предложили избрать патриарха, который должен был разослать грамоты для созыва "советных людей" на избрание царя, но толпа требовала немедленно избрать царя, и им стал Василий Шуйский.
Вскоре появился второй Дмитрий-самозванец, которого на Руси прозвали «вором».
Об этой личности сохранились противоречивые и смутные, как само время, сведения. В одних документах говорится, что это попов сын из Северской стороны, в других называли его дьячком, в третьих - царским дьяком и т. д. Впервые его след появился в пограничном с Литвой городе с оригинальным названием - Пропойск, где он сидел в тюрьме. Вскоре Лжедмитрий II объявился в городе Стародубе, жители которого «уверовали в самозванца и стали помогать ему деньгами и рассылать о нем грамоты другим городам.
Вокруг «вора» скоро собралась дружина, но не земская: в нее вошли польские авантюристы, казаки и "всякие проходимцы".
Лжедмитрий II в июле 1607 г. предпринял поход из Стародуба на Брянск, а затем на Тулу. Разбив в мае 1608 г. под Волховом войска Василия Шуйского, он подошел к Москве и создал лагерь в Тушино, где было сформировано правительство из русских аристократов (князей Трубецких, А. Ю. Сицкого, Филарета Романова, М. Г. Салтыкова и др.). Успех привлекал к нему новые силы: одна за другой приходили в тушинский лагерь казацкие отряды, польские шляхтичи приводили свои дружины, охотно шли к Лжедмитрию и просто искатели приключений. Кто-то искал почестей, кто-то богатства, кто-то воли. Используя классовую борьбу горожан и крестьян против правительства Шуйского, Лжедмитрий II летом - осенью 1608 г. установил контроль над значительной территорией. Вопреки демагогическим обещаниям, он продолжал политику усиления крепостничества и раздавал земли крестьян своим приверженцам, производил денежные и натуральные реквизиции в пользу польского войска.
У самого Шуйского было мало средств и людей для борьбы с Лжедмитрием. Южная часть государства была уже разорена, в северной поляки хотя еще не укрепились, но уже имели на нее виды. Шуйский обратился за помощью к шведам. Временный воровской городок, образовавшийся в Тушине, был оставлен «вором» и сожжен. Гораздо более опасным оказался для Шуйского поход на Москву польского короля Сигизмунда III. Поляки и большинство русских дворян ушли к Сигизмунду III. В декабре 1609 г. Лжедмитрий II бежал в Калугу. Воспользовавшись разгромом войск Шуйского под Клушином в июне 1610 года, Лжедмитрий II в июле вновь подошел к Москве, но уже в августе был вынужден снова бежать в Калугу, где был убит.
Поход Сигизмунда на Москву был ответом на союз Шуйского со шведами. Убедив сенат и сейм, что война с Москвой необходима в интересах Польши, король выступил в поход и в сентябре 1609 г. осадил Смоленск. Вопреки его ожиданиям, хорошо укрепленный Смоленск надолго задержал Сигизмунда.
Тем временем Шуйский продолжал царствовать, но недовольство им росло. 4 февраля 1610 г. посольством русских бояр, являвшихся ранее сторонниками Лжедмитрия II, во главе с М. Г. Салтыковым был заключен договор с польским королем Сигизмундом III, по которому его сын Владислав признавался русским царем. Договор содержал ряд условий: переход малолетнего Владислава в православие, сохранение служебных, придворных и земельных привилегий и прав русских феодалов и др.. Поляки их приняли, но, тем не менее, продолжали агрессию.
С одной стороны, и народ, и бояре требовали свержения Шуйского с престола, как незаконного царя и виновника всех смут. С другой стороны, против польских интервентов и изменников-бояр стали выступать различные слои русского народа. Из Москвы и других городов по стране рассылались грамоты, в том числе патриарха Гермогена, с призывом развернуть борьбу с врагом. Поход против польской армии закончился разгромом русских правительственных войск под Клушином 24 июня 1610 года, одной из причин которого была измена шведских наемников. В конечном итоге это привело к падению Шуйского, который 7 июля 1610 г был низложен и насильственно пострижен в монахи.
На пороге катастрофы
С этого времени государством стала управлять боярская дума, названная по числу ее членов Семибоярщиной. В нее входили князья Ф.И. Мстиславский, И.М. Воротынский, А. В. Трубецкой, А. В. Голицын, Б.М. Лыков, а также И.Н. Романов и Ф.И. Шереметьев, поначалу в нее входил еще один из князей Голициных. Враги подходили к стенам самой Москвы, владели западным рубежом государства, занимали города в центральных и южных областях страны. Необходимо было бороться не только за целостность территории, но и за независимость самого государства.
Элита был в растерянности, но в народе начался новый подъем национально-освободительной борьбы. В начале марта 1611 г. из Коломны к Москве выступило первое народное ополчение. Инициатором выступили жители Рязани, где был воеводой Прокопий Ляпунов. К движению присоединились Ярославль, Нижний Новгород, Суздаль, Владимир, Муром, Кострома и другие города с их уездами. В Москве тем временем уже началось народное восстание против польских интервентов. Отряды ополченцев обложили Москву и держали поляков в осаде. Их положение становилось все тяжелее и тяжелее. Поляки дошли до того, что по свидетельству историков, «стали есть мертвецов». Наконец, в ходе боев восставшие посадские люди, стрельцы, крестьяне изгнали поляков из Белого города. Из архивных документов известно, что в боях на Лубянке, защищая свой дом, сражался князь Дмитрий Пожарский. Главные силы первого ополчения подошли к столице 24 марта, но во время осады Москвы обострились противоречия между дворянством и казаками, среди которых было много беглых крестьян и холопов, привлеченных обещаниями «воли и жалованья». В июле в результате заговора был убит предводитель ополченцев - рязанский дворянин Прокопий Ляпунов. В результате ополчение фактически распалось, и польским интервентам удалось подавить восстание.
3 июня 1611 г. пал Смоленск, героическая оборона которого в течение почти 2 лет сковывала основные силы польских войск. По оценкам историков, «в городе было в начале осады, как говорят, до 80 тыс. жителей, большие запасы и прекрасные укрепления. Когда Смоленск был взят, в нем не осталось и 8 тыс. человек, они терпели голод и болезни и не могли отбить врага, потому что укрепления были разбиты и разрушены. Воевода смоленский Шеин, один из самых светлых русских деятелей того времени, подвергся пытке: хотели узнать, для чего он не сдавал города, и какими средствами мог так долго держаться».
Все знатные бояре, вошедшие в новое правительство, поддерживали идею избрания на российский престол польского королевича. Патриарх Гермоген всячески предостерегал народ от избрания иноземца, но был вынужден уступить боярам при условии, что королевич примет православную веру. «Смотри за церковью, а в мирские дела не вмешивайся», заявили патриарху московские правители. 17 августа Москва присягнула малолетнему Владиславу, и поляки обосновались в Кремле.
В конце 1611 г. Московское государство стояло на пороге катастрофы: поляки взяли Смоленск; польский отряд сжег Москву и укрепился за уцелевшими стенами Кремля и Китай-города; шведы заняли Новгород и, в свою очередь, выставили одного из своих королевичей кандидатом на московский престол; на смену убитому второму Лжедимитрию в Пскове уселся третий - некий Сидорка; первое дворянское ополчение под Москвой после гибели Ляпунова расстроилось.
После захвата поляками Кремля, боярская дума, вставшая во главе государства, перстала существовать. А некоторые из бояр со своим председателем князем Мстиславским засели в Кремле вместе с поляками. (Кстати, в это время в Кремле находился и будущий царь государства Российского Михаил Романов со своей матушкой).
Государство, оставшись без центральной власти, стало распадаться на составные части. Практически каждый крупный город жил своей собственной жизнью. По мнению историков, «государство преображалось в какую-то бесформенную, мятущуюся федерацию».
К Кремлю с Чудотворной
Но с конца 1611 г. при полном бессилии политической верхушки начинают пробуждаться народные силы, получившие поддержку церкви. Призывные грамоты архимандрита Дионисия и келаря Авраамия, распространявшиеся из Троицкого монастыря, подняли на борьбу нижегородцев под руководством их старосты мясника Кузьмы Минина. На призыв нижегородцев «стали стекаться оставшиеся без дела и жалованья, а часто и без поместий служилые люди, городовые дворяне и дети боярские», которым Минин нашел достойного вождя - князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Так родилось второе ополчение против поляков.
Семибоярщине и приходу в Москву войск короля активно противостоял патриарх Гермоген. Заточенный поляками в подземелье Чудова монастыря Патриарх рассылал по городам России грамоты, призывая ополченцев освободить столицу. Гермоген тайно передал вместе с воззванием к русскому народу и распоряжение доставить из Казани в Москву икону Казанской Божией Матери. Это решение Патриарха было продиктовано видением архиепископа Арсения Елассонского, который, как и Гермоген, был посажен поляками под стражу. Существует легенда: однажды темничная келья архиепископа наполнилась светом. Арсений вдруг увидел преподобного Сергия Радонежского, который возвестил ему, что Москва будет освобождена заступничеством иконы Казанской Божией Матери.
С Казанской иконы была сделана вторая копия, с этой иконой ополчение Минина и Пожарского вошло в Москву. Месяца четыре собиралось ополчение, и 18 августа 1612 г. двинулось из Ярославля к Москве, пополняясь по пути толпами людей, просивших принять их на земское жалованье. Это было хорошо вооруженное профессиональное воинство. Им хорошо платили, и они хорошо воевали.
В это время под Москвой стоял казацкий отряд князя Трубецкого - остаток первого ополчения. Пожарский со своим воинством расположился у Арбатских ворот, вскоре стало ясно, что несмотря на противоречия с вольным воинством Трубецкого без поддержки казаков не обойтись. За три месяца стояния под Москвой ничего сделать не удалось. Говоря современным языком «шли тяжелые бои местного значения».
Наконец, 22 октября 1612 г. казаки пошли на приступ и взяли Китай-город. Поляки и московские бояре перешли в Кремль, который тут же был окружен русскими войсками. Помощи осажденным ждать было не откуда и, страдая от голода, они стали, по свидетельству историка-архивиста Юрия Эскина «менять драгоценности короны на продовольствие. При этом драгоценности спускались со стен Кремля в корзинах.» Чтоб избавиться от лишних ртов, поляки «велели боярам и всем русским людям выслать своих жен вон из Кремля». Как записано в старых документах, «бояре сильно встужили и послали к Пожарскому Минину и всем ратным людям с просьбою, чтобы пожаловали, приняли их жен без позору. Пожарский велел сказать им, чтобы выпускали жен без страха, и сам пошел принимать их, принял всех честно и каждую проводил к своему приятелю, приказавши всем их довольствовать».
Изнуренный голодом польский гарнизон не мог защищаться, а только просил пощады. Дмитрий Пожарский дал обещание, что ни один пленник не погибнет от меча. 24 октября осажденные в Кремле поляки отворили Троицкие ворота на Неглинную и стали выпускать людей. Одним из первых из осажденного Кремля вышел Михаил Романов со своей матушкой Марфой Ивановной. А 26 октября сдался польский гарнизон, удерживавший Кремль и было создано временное правительство во главе с Дмитрием Пожарским.
Москва была освобождена, но после изгнания поляков представляла собой страшное зрелище. Стены деревянного города были сожжены. Улицы заросли бурьяном и чертополохом. Тем не менее, в первый же воскресный день русское воинство и все граждане совершили торжественный крестный ход с чудотворной иконой Казанской Божьей Матери. Как писал историк Сергей Соловьев, в этот день «ополчение Трубецкого сошлось к церкви Казанской богородицы за Покровскими воротами, ополчение Пожарского - к церкви Иоанна Милостивого на Арбате и, взявши кресты и образа, двинулись в Китай-город с двух разных сторон, в сопровождении всех московских жителей; ополчения сошлись у Лобного места, где троицкий архимандрит Дионисий начал служить молебен, и вот из Фроловских (Спасских) ворот, из Кремля, показался другой крестный ход: шел галасунский (архангельский) архиепископ Арсений с кремлевским духовенством и несли Владимирскую: вопль и рыдания раздались в народе, который уже потерял было надежду когда-либо увидать этот дорогой для москвичей и всех русских образ. После молебна войско и народ двинулись в Кремль, и здесь печаль сменила радость, когда увидали, в каком положении озлобленные иноверцы оставили церкви: везде нечистота, образа рассечены, глаза вывернуты, престолы ободраны; в чанах приготовлена страшная пища - человеческие трупы! Обеднею и молебном в Успенском соборе окончилось великое народное торжество подобное которому видели отцы наши ровно через два века».
В память спасения России от бедствий Смутного времени новоизбранный царь Михаил Федорович Романов, по благословению Митрополита Филарета, распорядился «установить ежегодное празднование Казанской иконы Божьей Матери, кроме дня ее обретения 8 июля, еще в день избавления Москвы от поляков 22 октября». При царе Алексее Михайловиче в 1649 г. день 22 октября (по новому стилю - 4 ноября) «установлено совершать празднование Казанской Богоматери во всей России, по случаю рождения у Алексея Михайловича наследника престола - цесаревича Дмитрия Алексеевича, что для России, недавно испытавшей тяжкие бедствия от пресечения царского рода, служило радостным залогом будущего благоденствия».